CultToday.ru

Культура в жизни

• Новое
• Популярное
• Карта сайта
• Контакты
• Главная

Оптимизм

Современные американцы / Они и мы / Оптимизм

Страница 1

Американцы привыкли смотреть на жизнь with positive , то есть положительно. Эта такая широко распространенная идеология, или, как здесь говорят, концепция. Я бы назвала ее философией оптимизма. Сформулировать эту психологическую установку можно так: все хорошо, а должно быть еще лучше. Это правильно. А то, что не хорошо, так это исключение, это неправильно и подлежит немедленному исправлению.

У моей подруги Бриджит Мак-Дана, директора Театра музыкальной комедии в Чикаго, случилась беда: муж ушел к другой. Для Бриджит наступили черные дни. Она страдала безмерно, хотя и старалась всячески это скрывать. Однажды, утешая ее, я сказала:

– Это обязательно пройдет. Настанут лучшие времена. Ты же знаешь, жизнь – она в полоску…

– Как это? – она ненадолго вынырнула из своей тоски.

Я немного растерялась. Фраза эта настолько банальна…

– Ну, знаешь, такие полоски, как у зебры, – светлая, потом темная, потом опять светлая. Так и жизнь. Если в ней был период света и покоя, то его сменит период неприятностей и печали. Но зато потом – опять свет. И то и другое естественно.

Она помолчала, потом спросила:

– Это у русских такая концепция жизни?

– Да это вроде бы у всех народов.

– Нет, у американцев не так. Мы считаем, что радость – это норма, а горе – патология. Его стыдятся. С ним борются. Стараются быстрее преодолеть и забыть. Неприятности – это как болезнь. Причем болезнь стыдная.

Спросите любого американца: «

How are you?» – как, мол, жизнь? Он обязательно ответит: «Fine (wonderful, great)!» , – то есть прекрасно, замечательно, великолепно. Это, конечно, принятые клише, но они отражают четкую психологическую установку: все хорошо, потому что все должно быть хорошо. Сначала меня это раздражало, отдавало какой-то тотальной хронической фальшью. Но потом я поняла, что это своеобразная защита от неприятностей: не предаваться печали, не погружаться в тоску – в этом, по-видимому, есть некий энергетический импульс. Большой «драйв». Он дает силы для сопротивления жизненным невзгодам в самых тяжелых обстоятельствах.

Преподаватель психологии в колледже Вирджинии, 45-летняя Шерон Коллинз, сильно меня удивила. Разговор у нас шел о некоторых социально-психологических особенностях американцев. И вдруг она говорит:

– Вообще я считаю, что большинство граждан Америки преимущественно счастливы.

Сама Шерон производила впечатление определенно счастливого человека, но как же можно собственное состояние переносить на всех остальных сограждан? Как можно заявлять, что большинство членов общества, любого общества, преимущественно счастливы? Не в Эльдорадо же живем. Я уж не говорю о сотнях тысяч бездомных, безработных (многих из которых сама видела на улицах и в приютах). Но куда же подевались обычные житейские несчастья – болезни, одиночество, ссоры детей и родителей, неразделенная любовь… Да мало ли неприятностей у любого человека в любой стране. Вот что делает личная удачливость, подумала я: несчастья других просто перестаешь замечать. Я попросила Шерон подробней рассказать о себе.

– Я рано вышла замуж. Брак был неудачным, – начала она. – Муж тиранил меня придирками, ревновал к учебе, к работе. В доме не стихали скандалы. Дети стали нервными, перестали улыбаться, у них намечалась хроническая депрессия.

Я не могла взять в толк, где же здесь место для счастья. Шерон заметила мое недоумение, понятливо кивнула.

– И тогда я решилась на развод. Процедура эта шла долго. Муж отобрал у нас дом, мы остались почти без средств. Но мы сняли небольшую квартиру. Я отвела детей к психотерапевту, они вскоре пришли в себя, обрели душевный покой, повеселели, к ним вернулась радость жизни. И мы были очень счастливы. Потом я взяла в банке деньги в кредит, и мы начали строить свой дом. Это было трудно. Но нам помогали друзья. Когда дом был готов, мы почувствовали себя по-настоящему счастливыми.