CultToday.ru

Культура в жизни

• Новое
• Популярное
• Карта сайта
• Контакты
• Главная

Насильственная инъекция науки в русскую жизнь

Культура в книгах / Наука под гнетом российской истории / Национальные «особости» русской науки / Насильственная инъекция науки в русскую жизнь

Страница 17

Подведем итоги. Нам не удастся адекватно оценить «ши-рокий жест» Петра I по принудительной инъекции науки в российскую жизнь, если его оторвать от общего контекста реформ да и от личности императора также, ибо в условиях самовластья определяющими при принятии конкретных решений часто оказываются не так называемые объективные обстоятельства, а разум, воля, настроение и каприз монарха.

Прекрасно понял натуру Петра Пушкин: “Он не страшился народной свободы, неминуемого следствия просвещения, ибо доверял своему могуществу и презирал человечество, может быть, более, чем Наполеон” .

Да, Петр прекрасно усвоил основной нравственный императив самодержавия: Государь – это полномочный представитель Господа для своих подданных. Но для Господа все равны и он всех одинаково любит и жалеет. Только ОН

знает, что нужно каждому человеку. Петр же этот нравственный принцип преломил чрез монаршую вседозволенность и сделал его тем самым глубоко безнравственным, ибо теперь он и только он решал, что нужно его России и его народам и его нисколько не заботило то, как его подданные воспринимают крутую ломку их жизни. Самодержавие стало для него синонимом самоправства, а любовь к подданным мгновенно оборотилась навязчивой заботой о них. А такая «забота», когда людей принуждают жить не так, как они привыкли, когда их силком тащат в лучшую, более цивилизованную жизнь á la Европа, очень сильно напоминает до боли знакомую заботу по-большевистски. Так можно заботиться только о «человеческом факторе», о быдле, мнение которого ровным счетом ничего не стоит. Так заботятся о людях, не замечая их присутствия. Это и есть презрение, о котором говорил Пушкин.

Еще Г.П. Федотов точно заметил, что именно Петру “удалось на века расколоть Россию на два общества, два народа, переставших понимать друг друга” . А уже в наши дни тот же образ пришел в голову и писателю В. Сосноре: “Петр Первый, как шрам, разрезал русскую историю на две части – до и после. Других персон нет” . Наконец, оценка историка Н.И. Павленко: Петр “твердо знал, что в его государстве есть «благородное сословие» и сословие «подлое»; между ними – пропасть: первое правит, второе подчиняется” . А надо всеми – добавлю от себя – он, Петр Великий, презрительно ровный ко всем: и к «благо-родным» и к «подлым».

Петр был абсолютно самодостаточным правителем: он приближал к себе тех, кто, не рассуждая, готов был слепо выполнять любое его начинание, и жестоко расправлялся с теми, кто вставал на его пути. Что для него тысячи безымянных стрелецких голов или тысячи жизней булавинских казаков, осмелившихся взбунтоваться против его тирании, если он в 1718 г. довел до смерти собственного сына – наследника только за то, что тот не принял дух его реформаторства. Что для него знатные русские фамилии, если бороды самым родовитым боярам прилюдно, на потеху всем стригли его шуты. Что для него осквернение душ православных, если он, нарочито издеваясь над ними, устраивал «всешутейские соборы» с патриархами – шутами во главе. И много еще подобных фактов можно было бы привести.