CultToday.ru

Культура в жизни

• Новое
• Популярное
• Карта сайта
• Контакты
• Главная

Значение ритуала для достижения толерантности в эпической социальной практике

История и старина мировосприятие / Анализ эпического восприятия личности в оппозиции «свой-чужой» и влияния публичной деятельности на изменение социального статуса былинных героев / Анализ эпического восприятия личности в оппозиции «свой-чужой» / Значение ритуала для достижения толерантности в эпической социальной практике

Страница 2

«Варвары производят усыновления не с помощью грамот, а вручением оружия и доспехов».

В этой связи можно вспомнить утверждения арабов о том, что:

«Когда у них рождается сын , то он (рус) дарит новорожденному обнаженный меч , кладет его перед ребенком и говорит: „Я не оставлю тебе в наследство никакого имущества, и нет у тебя ничего кроме того, что ты приобретешь этим мечом“».

Передача оружия таким образом связана с заключением союза, вхождением героя в дружину на основании «корма», который приобретается сообща этим мечом. Эпический князь Владимир в таких же обстоятельствах (фактически, принимая богатыря в состав дружины) передает (или приказывает отдать) Василию Пересмяке (Ваське-пьянице) оружие, коня и доспехи для защиты Киева. Богатырь Святогор передает свой меч противнику — взятому в плен (Илье Муромцу), который, в свою очередь, отпускает противника — пленника (Подсокольника), называя его «сыном».

Возможно, легенда о том, что Святославу пришелся по душе меч и другое оружие, полученные в подарок от византийцев: «…Они же послушаша его, и послаша ему мечь и иное оружье, и принесоша к нему. Онь же, приимъ, нача хвалити, и любити, и целовати царя», осаждавших его войска, имеет более глубокий подтекст.

Обращает на себя внимание тот факт, что на обычные дары византийцев (воспринимаемые как «дань») Святослав не обратил внимания как на фактор установления мира:

«…И созва царь боляре своя в полату, и рече имъ: «Што створимъ, яко не можемъ противу ему стати?» … И посла к нему злато и паволоки, и мужа мудра … И поведаша Святославу, яко придоша грьци с поклономъ… Придоша, и поклонишася ему, и положиша перед нимъ злато и паволоки. И рече Святославь, кромъ зря, отроком своимъ: „схороните“»,

что лишний раз подчеркивает особую роль дарения оружия в данных обстоятельствах.

Иордан в похожей обстановке показывает возможность именно такого события:

«Когда император Зинон услышал, что Теодорих поставлен королем своего племени… Через некоторое время, чтобы умножить почести, ему оказываемые, он усыновил его по оружию».

Вероятно, имеет место намек на восприятие получения этого меча (оружия) как «усыновление» императором русского князя, и заключение прочного союза с предоставлением «корма» русским воинам — князь Игорь также получая с византийцев дань, клялся оружием:… «и елико их есть не хрещено, да не имуть помощи от бога ни от Перуна, да не ущитятся щиты своими, и да посечены будуть мечи своими, от стрел и от иного оружия своего, и да будут рабы весь век свой и будущий».

Судя по всему, разница между этими двумя факторами поддержания мира (дань с одной стороны, оружие и хлеб (кормление) — с другой) приблизительно такая же, как между перемирием врагов и прочным мирным соглашением («друзей» и «родственников»).

Аналогично этому конфронтация во взаимоотношениях между героями, принадлежащими к одному и тому же этносу, появляется в тех случаях, когда рвутся социальные связи между отдельными субъектами и социальными стратами, участвующими в таких отношениях, и, соответственно, теряются «точки соприкосновения» между ними в социальной практике.

С точки зрения эпических представлений о древнерусском обществе родственные отношения (заключение брака, усыновление) и братские (побратимство так называемых «названных братьев») являются наиболее надежными для сохранения мира, поскольку позволяют принять в социум как «своего» отдельного представителя «неверных», фактически полностью ассимилируя его. При этом женщины (по крайней мере, в раннем эпосе — сюжетах о Вольге и т. д.) зачастую не осознаются как «враги» (за исключением сюжетов о Маринке Колдаевне и Марине Игнатьевне). Они олицетворяют собой либо добычу, либо жен, причем какого-то существенного различия в отношении к ним и к собственно русским женщинам не наблюдается вне зависимости от возраста.

Отношения, построенные по принципу «Свой-чужой» можно рассматривать на примере еще одного, чрезвычайно важного в социальной практике явления — совместной трапезы (родство по причастию и по тризне, которая имеет одинаковый общий момент — ритуал почестного пира). Наиболее важен примиряющий аспект этой процедуры, поскольку в нем явственно просматриваются ритуальные и сакральные моменты.