CultToday.ru

Культура в жизни

• Новое
• Популярное
• Карта сайта
• Контакты
• Главная

Советские традиции Российской Академии наук

Культура в книгах / Наука под гнетом российской истории / Нежданные «особости» постсовеской науки / Советские традиции Российской Академии наук

Страница 3

Так, Устав 1927 г. был принят в конце НЭПа, 1930 г. – вслед за «годом великого перелома», 1935 г. – в связи с подготовкой «сталинской конституции» и в преддверии слияния Академии наук с Коммунистической Академией; 1959 г. – вслед за XX съездом КПСС, 1963 г. – вослед XXII съезду. Других подоплек изменения основного академического документа не было.

Первый советский Устав АН СССР был принят 18 июня 1927 г. Уже со второй половины 1925 г., когда началась работа над его текстом, ученые поняли, что отныне даже правила внутреннего распорядка в их родном доме будут прописываться за них. Уставную комиссию возглавил член коллегии Наркомата РКИ В.П. Милютин, в нее же вошел и управляющий делами СНК Н.П. Горбунов. Черновой вариант текста готовили академики, а чиновники Совнаркома правили его в нужную им сторону.

Так, уже в § 1 этого Устава Академия наук была обозначена как “высшее ученое учреждение Союза ССР”, главной задачей которого стала реконструкция народного хозяйства страны .

После скандальных выборов в Академию наук коммунистов в 1929 году было решено еще более ужесточить устав 1927 года. К тому же и основные политические итоги «года великого перелома» требовали того же. Инициатива исходила от коммунистической фракции Академии и от некоторых академиков – беспартийных, быстро встроившихся в новые реалии. 8 марта 1929 г. Оргбюро ЦК ВКП(б) создало комиссию дабы рассмотреть предложения академиков – коммунистов по “дальней-шему направлению и организации Академии наук СССР” . 13 октября беспартийный А.Е. Ферсман представил комиссии свой «Проект реорганизации АН СССР». Он за “коренные изменения” Устава 1927 г. и основная идея его предложений – деление всех академиков на группы по интересам.

18 декабря проект Ферсмана обсуждался Президиумом Академии. Мудрый А.П. Карпинский заметил не без иронии, что “Академия в каждой стране есть собрание избранных ученых людей, как-никак, иначе и быть не может. Правда, у нас особые условия…” .

На ученых резко давил Н.И. Бухарин. Он – за радикальную ломку всех академических традиций, он требовал ввести “известный политический критерий при выборе действительных членов, почетных членов и членов – корреспондентов Академии наук” .

Ряд членов назначенной ЦИК комиссии по академичес-кому Уставу так же с учетом «момента» предлагали отказаться от выборов, а ограничиться… назначением в академики подходящих людей. А.В. Луначарский заявил без обиняков, что Академия наук должна служить не абстрактным научным идеалам, а стране, точнее – пролетариату. И.М. Губкин требовал от комиссии учесть его предложения: Академия должна играть вспомогательную роль, обслуживая только нужды социалистического строительства, а академик – прежде всего “слуга советского государства”, а уж затем – ученый.

Понятно, что текстуально эти предложения в Устав не вошли, но сам его дух проникнут теми идеями, которые были навязаны комиссии Н.И. Бухариным, А.В. Луначарским, И.М. Губкиным, А.Е. Ферсманом, А.Д. Архангельским и другими.

23 мая 1930 г. Президиум ЦИК утвердил новый устав Академии наук. Правила выборов оставили без изменений, лишь уточнили, что членами Академии наук теперь могли стать только те деятели науки, чьи труды способствуют “социалистичес-кому cтроительству Союза ССР” (§ 11), а академиков, деятельность которых направлена во вред СССР Устав понуждал нещадно изгонять из Академии (§ 19). И в довершении новый устав одной из основных задач Академии определил “выработку единого научного метода на основе материалистического мировоззрения, планомерно направляя всю систему научного знания к удовлетворению нужд социалистической реконструкции страны и дальнейшего роста социалистического общественного строя” (§ 2) .

А когда в 1936 году с Академией наук слили Коммунистическую академию, это учреждение уже стояло в едином строю строителей светлого будущего, а русская научная интеллигенция, как независимая и даже оппозиционная группа, просто перестала существовать.

Дальнейшая судьба академических уставов мало инте-ресна. Они принимались в 1935, 1959, 1963 и в 1991 г. (вре-менный). По сути эти Уставы ничего не меняли. Когда уверенный в своем самоправстве и полном всеобщем послушании Н.С. Хрущев дозволил в 1959 г. Академии наук самой утверждать свой Устав, она уже настолько сроднилась с ранее действовав-шим, что практически ничего в нем менять не стала, ибо правила бытия вполне устраивали академическую номенклатуру. С другой стороны, никакую самодеятельность Академии бы, само собой, не позволили. Ибо утверждала она текст согласованного в ЦК КПСС Устава.